Боги не умирают, но если о них забывают, значит ли это, что они были богами не очень могущественными? Стираются воспоминания о Джими Хендриксе, Дженис Джоплин, Джиме Моррисоне, Кейте Муне, за десять с лишним лет поблек образ Джона Леннона, а Эрик Клэптон, которого нарекли богом при жизни, при жизни же как-то незаметно лишился этого титула. Часто ли мы вспоминаем о Бахе? А об Элвисе? Значит ли это, что мы безнадежные эгоисты и пользуемся нашими богами прагматично и меняем их, как только они нам наскучат, или забываем, когда они отойдут в лучший мир? Скорее всего, это так, но вряд ли нам стоит посыпать голову пеплом и проклинать собственное убожество, ибо служим мы прекрасной иллюстрацией к теории Монтеня об удовольствиях: наша конечная цель - удовольствие, и спор идет лишь о том, каким образом достигнуть его. И если для этого надо забыть бога, забудем его и создадим нового. О Фредди Меркьюри мы тоже будем скорбеть недолго. Да и зачем? Самые верные поклонники этого человека, - к которым себя сейчас пока причисляет, наверное, каждый второй из тех, кто когда-либо слышал его голос - и его родные будут ежегодно 5 сентября отмечать день рождения Меркьюри, а 24 ноября - годовщину смерти. Большинство же из нас и не вспомнят о нем в эти дни. Но это вовсе не означает, что Фредди Меркьюри был посредственным богом - он был полноценным, могущественным божеством с весьма посредственной паствой. И потому достаточно о прихожанах, когда уместнее говорить о пастыре.
Когда пишут об ушедших людях искусства, считается хорошим тоном рассуждать об их предвидении собственной гибели, что нетрудно, поскольку в творчестве каждого из них примеров, подтверждающих эти предвидения, более чем достаточно. Применительно к Меркьюри наиболее цитируемой строкой стала "Who wants to live forever" ("Кто хочет жить вечно", одноименная композиция Брайана Мэя из альбома "A Kind of Magic", 1986 год). И что это доказывает? Что музыканты группы Queen были философами, а если верить Цицерону, философствовать - это ничто иное, как приуготовлять себя к смерти? Но каждый из нас в той или иной мере готов к этому знаменательному событию, и Меркьюри не был исключением. И почему-то в упор не замечается фраза "I sometimes wish I'd never been born at all" ("иногда я желал бы не родиться вовсе", композиция "Богемская рапсодия", автор - Меркьюри, из альбома "A Night At The Opera", 1975 год) из самой популярной вещи Queen, с самого популярного альбома.
Предвосхищение смерти и нежелание "родиться вовсе" - по-моему, это не те понятия, между которыми можно ставить знак равенства. И если я прав, то мысль "какого черта я вообще здесь болтаюсь" во многом - если не полностью - объясняет абсурд, который Меркьюри возвел в абсолют и из которого сделал кредо своей жизни - он жил, всячески презирая этот процесс. "Фредди был самым выдающимся исполнителем театрального рока, его вклад в это искусство неоценим, - говорил Дэвид Боуи, работавший с Меркьюри над их совместным хитом 1981 года "Under Pressure". - он заставил театральный рок сделать шаг через край пропасти … Я лишь раз видел его на концерте … Этот человек владел искусством общения с аудиторией, он кормил публику с ладони, как воробьев. И даже клише он мог заставить работать на себя". Жизнь на краю - это изречение тоже стало клише. Жизнь на краю - это красиво, ну захотелось пожить на краю, вот он и пожил. Боуи сознательно избегает этого штампа, заменяя его другим, "шаг через край": одно дело, когда есть возможность отойти, просто шагнуть назад, но если этот шаг сделан в другом направлении, через край, это говорит о сознательности действия. А мы, прагматики и рационалисты, обожаем слагать оды героям и всевозможным "соколам". Во времена Хендрикса и Моррисона люди еще не знали о наркотиках того, что знаем мы, очень многие самым добросовестным образом заблуждались, считая их новой манной небесной, ключами к всеобщему блаженству, и с этой верой уходили навсегда.
В отличие от Меркьюри, который понимал, что такое СПИД и чем он рискует, проецируя сценический образ трансверта и бисексуала на личную жизнь. И это был не "соколиный" героизм, а всего лишь продолжение - сознательное или подсознательное, нам знать не дано - идеи "жаль, что я вообще родился". И, может быть, поэтому выходы за пределы допустимого, даже разумного - или же, как принято говорить, "излишества" - которыми был славен Меркьюри, имели несколько иной характер и оттенок, чем те "слишком", угробившие Моррисона, Бона Скотта и Джона Бонхэма. Ибо "сумерки безверия", в которых кратчайшей дорогой к смерти шел тот, кто назвал себя в честь посланника богов Меркурия, очень непохожи на сияющие горизонты, за которыми искали счастья беззаветно верившие в себя те же Моррисон, Хендрикс и Бонхэм, плутавшие по залитым светом путям, словно в кромешной тьме. Даже название группы, автором которого был Меркьюри, работало на эту идею. В 1977 году, отвечая на вопросы корреспондента журнала "Роллинг стоун", Фредди сказал: "Я всегда хотел, чтобы группа называлась Queen. Это очень сильное название, очень универсальное, оно моментально привлекает внимание, обладает громадным визульным потенциалом и может интерпретироваться как угодно. Я прекрасно онимал, что слово имеет и гомосексуальный подтекст, но это всего лишь один оттенок из множества". (Помимо традиционных "королева", "дама", "великолепие" и "ферзь" слово "queen" может означать "гомосексуалиста-мужчину, играющего роль женщины". - Авт.) Меркьюри особо подчеркнул одно из тех "чересчур", из которых была соткана его жизнь. А это "слишком" свело его в могилу. Гомосексуализм в рок-музыке - отдельная тема. Одни играли в него, для других это был нормальный образ жизни, но ни замирающие от собственной смелости "актеры" Боуи, Джеггер, Иэн Хантер, Питер Вулф, ни тихие домашние «куины» Элтон Джон и пара Pet Shop Boys никогда и не пытались сделать из этого искусство, и уж тем более не объявляли о своих придуманных или истинных пристрастиях. Для Меркьюри же это был не только - и не столько - способ прощупать "пределы допустимого" общественной морали, но и мощное оружие в борьбе с собственной жизнью. Сценический имидж, сколько бы истинным он ни представлялся, по-видимому, все же вторичен.
И не столь важно, был ли он действительно таким или просто играл роль убедительнее других, главное - он сделал ставку на эту карту и блестяще разыграл ее в финале. Меркьюри не зря отметил визуальный потенциал названия своей группы - в результате намеренного балансирования "на краю" и затем рокового шага за него Queen стали творцами новейшей эстетики, двумя краеугольными фигурами которой являются Фредди Меркьюри и Фредди Крюгер. Выход за границы рационального ознаменовался рождением новой реальности, в которой действуют те же законы, что и в нашей, только с обратным знаком. Речь идет об импульсивных желаниях, подлежащих осуждению, к которым Фрейд относит "импульсивные желания инцеста, каннибализма и кровожадности". И потому новая реальность приятна постороннему наблюдателю, но отнюдь не тому, кто сотворил ее и постоянно живет в ней. И потому эстетика "двух Фредди", - где задействован самый впечатляющий и самый привлекательный видеоряд последней трети нашего века, где до запретного можно дотронуться, где притягательна извращенность и омерзительна нормальность и где чудовища уходят в сны разума, - обрекла одного из них на вечную месть всем, - другого - на месть самому себе. Два "сверх-Фредди" слились в одно целое, которое может все - изумлять, пугать, восхищать, вызывать отвращение - и не может только одного. Жить. "Посмотрите на меня и ужаснитесь, и положите перст на уста". Следовал ли Меркьюри благому совету библейского Иова? И не задумывал ли он свое искусство как назидание, притчу, предостерегая любителей бродить по узким карнизам об опасности этого занятия? Вряд ли. Пройдя по безразличной ему жизни в соответствии с заповедями любимого Ницше, Меркьюри с точностью документалиста констатировал истинность одного из главных постулатов философа: "…в сравнении с другими человек получился хуже, - самое больное и уродливое среди животных, он опасно отклонился от своих инстинктов жизни … Но, впрочем, он и наиболее интересен!…".
Может, это и есть "необходимость и достаточность" Фредди, может, это и есть его истинное предназначение, может, он велик настолько, насколько можно быть великим, и низок, насколько можно быть низким? И как бы ни хотелось ответить утвердительно, дабы польстить настоящим подлецам и негодяям, но нет - он, может быть, и низок, но иначе, чем вы, и потому недосягаем даже в пропасти, куда вам путь заказан. И где-то там, за чертой, снова поет Фредди Меркьюри, но он никогда не "попадет" в барабаны Джона Бонхэма, гитару Джими Хендрикса и не совпадет его вокал с криком Джима Моррисона.
P.S. Наше ТВ полюбило сейчас повторять старые записи «Куин» и Фредди Меркьюри. Меня особенно потрясает запись 1991 года: сейчас, пост-фактум, я уже вижу "маску смерти" на лице его, он уже знает все, что с ним случится, он знает, что обречен - и поет, поет, поет. Шоу должно продолжаться.

Сергей КАСТАЛЬСКИЙ.

НАВЕРХ