На сцене Фредди Меркьюри властвовал безраздельно. Но вне сцены он был совсем другим человеком. Никакой яркости - очень скромный, недоверчивый к людям человек, тщательно оберегающий свою частную жизнь, почти как Говард Хьюз.

Он обладал необыкновенным чувством юмора, но мог взорваться вспышкой гнева и кричать, если ему не удавалось добиться своего. Действительно - горе тому, кто осмелится вывести солиста Queen из душевного равновесия. Однако, к концу жизни он окружил себя маленькой сплоченной группой друзей, полностью заслуживающих его доверия. После бурных и разрушительных романов, которые он заводил по всему миру, он признался приятелям, что многие, с кем ему доводилось завязывать отношения, его предали. Но он не уставал восхищаться преданностью одной женщины.

Эта женщина - Мэри Остин, которую в прошлом он назвал "любовью своей жизни". Шесть лет Мэри была любовницей рок-звезды - до того, как он осознал, что предпочитает мужчин. Незадолго до смерти он стал беспокоиться о том, как обеспечить безопасность ей и двоим ее детям. Для этого он решил оставить ей самую дорогую свою собственность - свой "сказочный дом".

Фредди согласился стать крестным отцом старшего сына Мэри - Ричарда, которому сейчас девять лет. Ему нравилась мысль, что когда-то его дом станет семейным очагом. Большая часть личной жизни Фредди была так же драматична, как и его сценические выступления. Его слава и богатство не помогали в делах сердечных.

"Любовь - это то, чего труднее всего достигнуть, и она способна жестоко разочаровать, как ничто другое, - сказал он. - С Мэри меня связывают окрепшие с годами тесные узы. Она прошла почти через все и всегда была со мной".

Фредди оставил Мэри не только свой великолепный особняк в Кенсингтонском районе Лондона, но и свое многомиллионное состояние, а также пожизненное право на получение прибыли от обширных продаж его записей. Дом расположен в глубине обнесенного мощными стенами дорогого японского сада. Фредди был большим поклонником японского искусства - он уговорил своего последнего друга Джима Хаттона создать этот сад, который до сих пор радует глаз цветущими деревьями и разноцветными розами. Фредди всегда обладал чувством стиля. Он потратил целое состояние на то, чтоб преобразовать дом в роскошное жилище. Даже 5 его любимых кошек были экзотических пород!

Мэри дает интервью журналу "ОК!" в музыкальной комнате. Большую ее часть занимает рояль, за которым были сочинены многие хиты Queen. На крышке рояля стоят многочисленные фотографии в серебряных рамках - это Мэри со своей семьей. Также много фотографий с Фредди, запечатлевших счастливые минуты жизни, которые она с ним делила.

В этой комнате прежде всего бросается в глаза огромное окно, через которое свет падает на гигантскую люстру с тщательно ограненными подвесками и зеркала.

В доме приятные мраморные и деревянные полы и лестницы из красного дерева. Все гостиные и просторный коридор уставлены изящной японской и китайской мебелью и произведениями искусства; везде живописные полотна и дрезденский фарфор, который Фредди коллекционировал. Ничего он так не любил, как прогулки по антикварным рынкам на Кингз Роуд неподалеку от его дома - присматривал, какие еще красивые фарфоровые изделия можно приобрести для своего любимого жилища.

Хозяйская спальня Фредди скрывается за зеркальным коридором, ведущим в две ванных комнаты: в одной джакузи, а в другой - большая ванна, в которой легко могут поместиться двое. Желтая спальня выдержана в романском стиле. В ней есть балкон, а потолок является осветительным прибором, способным имитировать любое время дня - сумерки, закат или восход.

Над огромной гостиной, отделанной золотым и розовым шелком, находится театральный балкончик, где Фредди имел обыкновение иногда прятаться; никто не подозревал, что оттуда он с удовольствием следит за ходом вечеринки внизу.

В доме ничего не изменилось. Мэри поддерживает интерьер таким, каким он был в день смерти Фредди. Она чувствует, что него был безукоризненный стиль, который нет смысла менять.

Но когда Фредди впервые сказал Мэри, что он намерен оставить ей свой изумительный дом вместе со всем его великолепным содержимым, она остолбенела. И напугало ее то, что так неожиданно свалилась на нее непомерная ответственность. Она долго убеждала Фредди превратить этот дом в своего рода музей. Но Фредди твердо стоял на своем. Мэри была его опорой и незаменимой поддержкой в последние годы его жизни, до самой его смерти в 1991 году. Мэри буквально разрывалась на части, уделяя внимание всем своим близким - сыну Ричарду, своему тогдашнему партнеру Пирсу Камерону, и, конечно же, Фредди, у которого СПИД был уже в последней стадии. В то же время она ждала второго ребенка, Джейми (сейчас ему 8 лет).

Мэри первая узнала, что у Фредди СПИД - он посвятил ее в эту тайну гораздо раньше, чем всех своих близких друзей и коллег по группе Queen. С того момента она приходила к нему каждый день, старалась поддержать его, как могла, ведь его здоровье постепенно ухудшалось. Когда он начал терять зрение и ослаб настолько, что не мог даже сам встать с постели, он перестал принимать лекарства.

"Фредди решил, что хватит. Он выбрал время для смерти, - шепотом говорит Мэри. - Он чувствовал, что конец совсем близок. С каждым днем ему становилось все труднее, усиливались боли. Он терял зрение, слабел, и у него начались легкие обмороки. Было мучительно видеть, что его состояние постоянно ухудшается. Однажды он решил, что с него достаточно, и перестал принимать все лекарства, которые поддерживали в нем жизнь. Он просто поставил точку, прекратил все разом. То, что меня ошеломило, - его неимоверное мужество. Он заглянул смерти в лицо и сказал: "Хорошо, теперь я согласен - я ухожу". Но все было очень спокойно, и он умер с улыбкой на лице".

После 24 ноября 1991 года, после смерти Фредди, Мэри переехала в его роскошный дом, но среди многочисленных сокровищ, которыми были заполнены его величественные жилые комнаты, скорее напоминавшие галереи, он чувствовала смятение и одиночество. "Никогда мне не было так одиноко. Период после смерти Фредди был самым тяжелым в моей жизни, - говорит она. - Я знала, что мне нелегко смириться с его смертью, принять ее и принять все, что он мне оставил. Чтобы справиться с этой ситуацией, мне приходилось полагаться только на себя".

Мэри обнаружила, что на нее навалилось слишком много проблем - ответственность за дом, его штат и неожиданное неслыханное богатство. Были трудности, связанные с завещанием Фредди, а некоторых из его родственников и друзей раздражало то, что он оставил ей слишком много, хотя Фредди и предупреждал ее: то, что он намерен ей оставить, может вызвать разнообразные проблемы. "Раньше у меня был рядом Фредди - человек, к которому всегда можно обратиться, - говорит она. - И вот внезапно оказалось, что рядом нет никого, кто мог бы мне помочь. Это заставило меня осознать, что на самом деле я не так самостоятельна, как бы мне того хотелось. Чем больше крепла моя дружеская привязанность к нему, тем острее я чувствовала, каким другом для меня был он. Он всегда был для меня защитой. По-настоящему я осознала это лишь тогда, когда его не стало. Что бы ни случалось, он говорил: "Не волнуйся, дорогая! Все наладится". Он всегда меня поддерживал. Когда он уже знал, что у него СПИД и что жить ему осталось мало, случалось, мы подолгу беседовали, когда он говорил мне: "Пойдем посидим. Мы не знаем, сколько времени у нас еще осталось".

Невероятная щедрость Фредди обернулась для Мэри и другой стороной - за надежными стенами дома рок-звезды она стала почти затворницей.

"Это было выше моих сил, правда! - восклицает она. - Всех, кто работал в доме Фредди, я считала своей семьей, но после его смерти большинство из них разъехалось, потому что он был так щедр к ним. Бессонными ночами я волновалась буквально обо всем. Было такое чувство, будто я сделала что-то не так; у меня началась паранойя. Кто-то из его фэнов даже сказал мне, что я всего лишь хранитель его дома. Это больно".

Только через 8 лет после смерти Фредди Мэри получила возможность распоряжаться всеми его деньгами, которые он завещал. "Это было время сплошных волнений, - говорит она. - Налоговому инспектору заплатили, но я не знала, буду ли в состоянии содержать дом, не выкладывая достаточные суммы денег. Из-за этого я чувствовала себя очень подавленной".

В противоположность вызывающему идолу рока, Мэри очень непритязательна. Маленькая, хрупкая, светловолосая и зеленоглазая, она очень застенчивая и создается впечатление, что ей не хватает уверенности в себе. Она - полная противоположность блистательному Фредди. С его смертью в ее жизни образовалась пустота.

"Я потеряла того, кого считала своей любовью навеки, - говорит она. . Когда он умер, у меня возникло чувство, будто мы были женаты. Мы жили, как того требует супружеская клятва - вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здоровье. От Фредди невозможно было уйти, пока он не умер. Но даже тогда это было тяжело".

Их близость вечно озадачивала окружающих. Никто из партнеров Мэри с 1980 года (когда они с Фредди уже жили отдельно) не мог оставаться с ней долго, быстро осознавая, что приходится делить ее чувства с этим вызывающим рок-идолом. Та верность и особенная дружба, которая их связывала, становилась для новичка непреодолимым препятствием.

Даже отец двоих ее детей, художник Пирс Камерон, в конце концов почувствовал, что и ему не под силу жить в таких неординарных условиях, и исчез из жизни Мэри совершенно.

"Он всегда чувствовал себя в тени у Фредди, - говорит Мэри. - Ведь Фредди необычайно расширил мой кругозор, познакомил меня с миром оперы, балета, живописи. От него я очень многому научилась, очень много он дал для меня лично. И сделать так, чтоб я захотела его бросить, просто невозможно. Никогда".

Мэри потребовалась уйма времени, чтоб осознать, что Фредди ушел из ее жизни навсегда. Только 5 лет спустя она смогла прийти спать в его огромную желтую хозяйскую спальню. До того все в ней оставалось нетронутым.

"Я столько времени провела там с ним, когда он болел; с этой комнатой связано множество воспоминаний, - говорит она. - Воспоминания о его страданиях. Как сейчас вижу этого слабого, больного человека, лежащего на кровати и вспоминающего все до последней мелочи, что я делала для него. Вижу, как он приглаживает свои волосы, - он часто лежал на спине, от чего все его волосы вставали дыбом".

Она добавляет: В те времена я чувствовала такую любовь к нему! Есть моменты, которые я вспоминаю каждый раз, когда смотрю на его кровать. Ежедневно я сидела рядом с ним часами, независимо от того, спал он или нет. Иногда он внезапно просыпался, улыбался и говорил: "А, это ты, моя верная старушка!"

Семь лет Фредди жил, зная, что заражен ВИЧ, но это ближайшим друзьям он не сразу рассказал о том, что может случиться, если у него разовьется СПИД. Но когда рассказал, то потребовал, чтоб они хранили его болезнь в тайне.

Ему бы очень не хотелось, чтоб это причиняло горе его семье, чтоб его дом был окружен журналистами, чтоб о его болезни узнали все. Он рассказал о ней только друзьям, которым полностью доверял. Тогда он говорил: "Это мое дело - и больше ничье".

Пока Фредди не ослабел настолько, что уже не мог путешествовать, он решил совершить еще одну поездку в Швейцарию, в Монтре, с его величественной панорамой озера и окрестных гор, покрытых снежными шапками. В Монтре у Queen была студия звукозаписи, и, чувствуя, что ему может не хватить времени, Фредди хотел попытаться записать как можно больше песен, чтоб оставить после себя своим фэнам. Именно в этот период ему удалось записать трогательную These Are The Days Of Our Lives.

Мэри было 19 лет, когда она встретила Фредди. До этого жизнь ее вовсе не баловала. Родители были бедными - отец работал подручным у расклейщиков обоев, а мать - прислугой в небольшой компании. Оба были глухими и общались друг с другом на языке жестов и считывая по губам.

Именно тогда, когда она работала менеджером по обслуживанию покупателей в ультра-модном магазине "Биба" в Лондоне, среди посетителей которого были Пол Маккартни и Мик Джаггер, она познакомилась с Фредди и ударником Queen Роджером Тэйлором. У них был ларек на Кенсингтонском рынке, где они продавали старую одежду и художественные работы Фредди. Мэри до сих пор хранит один из его великолепных рисунков Джими Хендрикса. Хотя он выглядел весьма грозно, Мэри обнаружила, что она очарована этим "музыкантом из художников, чем-то напоминающим дикого зверя". Она говорит: "Он не был похож ни на кого из тех, с кем мне доводилось встречаться раньше. Он держался очень уверенно, а мне уверенности всегда не хватало. Мы сошлись с ним. Мне он понравился, и все началось оттуда".

Но когда Фредди пригласил ее к себе на день рождения - ему исполнялось 24 года - Мэри сделала вид, что именно в этот вечер ей некогда.

"Я пыталась оставаться холодной", - вспоминает она с улыбкой, - но не потому, что у меня были какие-то причины не приходить. Я не отказалась от Фредди. Вместо этого мы пошли с ним на следующий день. Ему хотелось посмотреть концерт Mott The Hoople в клубе Марки в Сохо. У Фредди не было много денег, так что мы делали то, что и другие молодые люди. Не было изысканных обедов - это началось потом, когда к нему пришел успех. Мне потребовалось три года, чтоб действительно влюбиться в него. Но такого чувства у меня не было ни к кому".

Вначале она делила с Фредди угол за 10 фунтов в неделю на Виктория Роуд в Кенсингтоне. Через два года они переехали в большую, отдельную квартиру на Холланд Роуд, которая обходилась им 19 фунтов в неделю. К тому времени группа уже подписала контракт со звукозаписывающей компанией и имела свой первый серьезный хит Seven Seas Of Rhye.

Впервые Мэри почувствовала, каким удивительным талантом обладает Фредди, на концерте в Илингском художественном колледже, выпускником которого он был.

"И он, и группа предстали для меня в новом свете, что оказалось достаточно неожиданным. Фредди был так хорош на сцене, каким я еще не видела его никогда. Такое чувство, что он чего-то накопил, а теперь делился со всеми. Впервые я подумала: "Вот так рождается звезда. Он на верном пути. Не думаю, что теперь я ему нужна". Но мне совсем не хотелось плакать. Я была счастлива, что он наконец добился этого своим талантом.

Когда он спустился со сцены, все девушки и его друзья окружили его, - вспоминает она. - Он был так поглощен, что я даже подумала: "Видимо, сейчас я ему не нужна". Я повернулась и пошла, но он догнал меня. Он спросил: "Ты куда?" "Домой", - ответила я ему. Но он не дал мне уйти. В тот вечер я почувствовала, что должна принять это и быть частью всего этого. Когда все закончилось, я наблюдала, как он цветет. И было что-то, от чего созерцание происходящего стало таким волнующим, - меня наполняло счастье и гордость, что он хочет быть со мной.

С ним я чувствовала себя защищенной, - добавляет она. Чем лучше я узнавала его, тем больше любила просто за то, что он есть. Он обладал прекрасными человеческими качествами - думаю, в наши дни это встречается не часто. И что было неизменным - это любовь. Мы знали, что можем доверять друг другу и полагаться друг на друга. Мы знали, что никогда не обидим друг друга преднамеренно", - говорит она.

"Однажды на Рождество он преподнес мне кольцо в огромной коробке. В этот день мы собирались навестить его родителей. Я открыла коробку, а внутри была еще одна, а в ней еще и еще, и наконец я достала совсем крошечную коробочку. Там оказалось красивое кольцо с изображением священного египетского жука-скарбея. Считается, что он приносит удачу. Фредди, подаривший его мне, держался мило и скромно".

Какое-то время Мэри смеется, вспоминая, как она впервые пригласила Фредди - с густой шапкой длинных черных волос - в свой дом с террасой в Фулэме, чтоб познакомить со своим отцом. "Я не предупредила отца, что Фредди выглядит настолько необычно, так что думаю, что он прекрасно справился с ситуацией. К сожалению, моя мать никогда не видела Фредди, так как умерла 4 года назад. Мой отец открыл дверь и отреагировал очень спокойно и принял Фредди радушно. Соседи бросили в нашу сторону пару взглядов и прокомментировали. Потом я поняла, что, приведя в дом этого музыканта, я повергла отца чуть ли не в шок".

Вскоре после того, как они переехали на свою вторую квартиру на Холланд Роуд, - они были вместе уже 6 лет - Мэри начала замечать, что что-то не так.

"Даже если я не хотела полностью признать это, я понимала, что что-то происходит", - вспоминает она. "И хотя я не знала, что именно, решила все же поговорить с Фредди. Я сказала: "Что-то происходит, и я чувствую себя арканом у тебя на шее. Думаю, мне пора уйти". Но он убеждал меня, что все нормально. Затем в его жизни наступил взлет - к группе пришел успех. После этого все изменилось. Наши отношения охладились. Я чувствовала, что он избегает любых столкновений со мной. Когда я возвращалась с работы, его просто не было дома.

Он обычно приходил поздно. Ничего хорошего это не сулило. Мы уже не были так близки, как раньше".

Однажды все переменилось, когда Фредди признался, что должен сообщить ей что-то очень важное; то, что изменит их отношения навсегда.

Мэри поясняет: "Я была немного наивна, и мне потребовалось время, чтоб осознать правду. В итоге он был рад, что сказал мне, что он бисексуал". Мэри решила, что настало время уйти, но он убедил ее не уезжать далеко. "Наконец, мы нашли квартиру неподалеку от него, и он хотел, чтобы я в ней жила. Для одинокого человека, как я, она была превосходной. Его издательская компания купила ее мне за 30 тысяч фунтов. Из моей ванной было видно дом самого Фредди. И я подумала: "О, никуда мне не деться!"

Но я не возражала. Там я чувствовала себя счастливой. Квартира была маленькой, но мне даже нравятся маленькие помещения".

Сегодняшняя жизнь Мэри от такой борьбы далека. Она живет в своем роскошном доме вместе с Ником, 48-летним лондонским бизнесменом, за которого вышла замуж два года назад. Не сказав никому, они обвенчались на Лонг Айленде. С их стороны присутствовало только два сына Мэри - Ричард и Джейми.

Мэри поясняет: "Я думаю, Ник поступил очень смело, взяв меня в жены, правда. У меня за плечами был солидный багаж, огромная глава в моей жизни. Я не была уверена, что мне нужно выходить замуж, - из-за моего прошлого и из-за того, что все мои романы кончались разрывом. А потом кто-то сказал: "Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь". Счастливая и довольная Мэри добавляет: "Но, как показала жизнь, теперь я могу быть счастлива с ним. Я могу ценить все, что у меня было, что у меня есть, и двигаться дальше. Я шла к этому, но думала, что смогу двигаться дальше, только встретив кого-нибудь".

Автор статьи Дэвид Вигг;
фотографии - Rex, Camera Press, Джон Пол Брук;
прическа - Lorraine of Errol Douglas;
макияж - Сью Моксли
Перевод с сайта freddie.ru

НАВЕРХ