Семь лет без Фредди... Вроде бы и не срок, и никакой не "юбилей", хотя отмечать годовщины смерти, мягко говоря, неприлично.

"Сто лет, как от нас ушел сэр N, два года, как почил в бозе мсье Q, прошла кошмарная тысяча лет без гражданина S" - эти солидные цифры свидетельствуют вовсе не о глубине и благодарности нашей памяти, а, скорее, призваны констатировать не в полне мирный факт: живые не упустят возможности померятся силами с мертвыми и, безусловно, никогда и ничего мертвым не простят. И прежде всего их вечного, нами освященного величия. Вспоминая, что на следующей неделе грядет миллион лет, как гикнулись динозавры, а завтра исполняется четверть века со дня смерти несравненного гитариста, мы отчаянно завидуем и тупым рептилиям, и гениальному дядьке и безумно жалеем себя: если бы все сложилось в соответствии с нашими представлениями о прекрасном и Вечности, мы бы при нашей жизни упивались плодами воображаемой славы, а достойным государственной награды подвигом, как и встарь, считались бы тонны травы, побежденные на сенокосе. Живые не прощают мертвых, а великих мертвых и подавно.

Семь лет без Фредди...

Чувствуете, как лицемерно и паскудно звучит фраза? В ней слышится плохо скрываемое желание повстречать "нового Фредди", соорудить ему памятник живому и сравнить, - конечно же, сравнить! - с "тем" Фредди, чтобы сравнение оказалось в пользу живого. Мы же "болеем" за своих! Всякий раз восхищаясь сомнительным прогрессом, всякий раз, когда мы пытаемся разглядеть искру гениальности в обыденности, и всякий раз, пренебрежительно отзываясь о прошлом, мы безжалостно хороним своих покойников по второму или сто пятому разу, и хороним торопливо, чтобы не оскорбить себя пышными церемониями погребения, от которых мы делаемся раздражительными и лишний раз убеждаемся в собственной мелочности, прагматичности и здоровом свинстве. Семь лет без Фредди не принесли нам нового Фредди и не могли принести. Зато принесли много чего другого, что сравнению с Фредди не подлежит, а как хотелось бы... Мысль о том, что еще через пять, а потом еще через десять и сто лет Фредди Меркьюри будет так же основательно и грандиозно мертв, как вчера и позавчера, тронет разве что хрупкое сердечко совсем юной поклонницы Фредди, познакомившейся с его музой. Все остальные будут по-прежнему озабочены увлекательным делом сравнения и обнаружения искомого объекта поисков в самых неожиданных местах. На исходе XXI века "новый Фредди" будет найден. К тому времени Фредди Меркьюри прекратит быть художником и станет символом. То есть из разряда мертвых он перейдет в почти живые. Когда забыты голос, улыбка и походка, наступает эра прощения и милосердия. Хотя Фредди Меркьюри был настолько неповторим как художник и личность, что, скорее всего, под амнистию живых не поподет никогда. И слава Богу!

Сергей КАСТАЛЬСКИЙ

НАВЕРХ